Категория:

"Средневековая Жизнь"...

Средневековая Жизнь

Заметки о Средневековая Жизнь

"Средневековая Жизнь"... Современные Для американских девушек. Писать правду, не так ли? Дискуссии о Средневековая Жизнь. Писать правду, не так ли? любите Средневековая Жизнь Что вы должны знать об Искушение История монархии Что вам нужно девушки - "Средневековая Жизнь"... ...Средневековая Жизнь

Средневековая Жизнь Материал из Средневековая Жизнь династии английских королей, свободной энцикло династии английских королей Перейти к: навигация, поиск "Средневековая Жизнь" и "первый английский король" перенаправления здесь. И другие значения, см. чисто английское (значения), флорентийский (значения), Средневековая Жизнь (значения) или Средневековая Жизнь (значения). Средневековая Жизнь . Быт европейцев в Средние века Дом Чем было жилье для средневекового человека? Всем – и в то же время ничем. Как тело было только мимолетным пристанищем для души, так и дом был мимолетным укрытием для тела. После разрушения Римской империи стройку в Европе фактически замерло. Ветшающие строения латали и усиливали, но не строили фактически ничто новейшего. Варвары, пришедшие на западноевропейские земли, принесли с собой довольно элементарную технику строительства, использовавшую к тому же материалы, чуждые по большей доли древней традиции – в первую очередность, древо. Нестабильность жизни, единый неизменный причина жизни раннесредневекового сообщества, накладывала собственный след на строительное дело. Сказывалось и неимение у мастеров малость суровых приборов, даже для деревообработки. Хорошее древо шло вбольшейстепени на стройку церквей и домов знати. Простые люди употребляли подручные материалы – глину, солому. Поэтому сейчас чрезвычайно недостаточно понятно о том, как выглядели жилья в Темные века. В различие от цивилизаций Древнего Востока, чьи руины выжили в сухом климате монастырь, и пережили даже самую память о народах, построивших их, от домов Раннего Средневековья в Европе остались лишь описания. Описания эти, очевидно, в первую очередность относятся к домам авторитетных людей. Эпические песни германских и кельтских народов, как правило, изображают большие палаты, в которых пирует главарь с дружиной. Таким царским жилищем был замок короля Артура со известным Круглым столом, за которым располагалось до ста пятидесяти рыцарей, таковой была и Оленья палата, описанная в британском эпосе " Беовульф ". Рис. 238 [Илл. – Вестготская часовня. V – vi в. Испания.( История Европы, стр. 103 рис. 4) ] Неизвестный создатель поэмы рисует Оленью палату, царский дворец, как огромное здание, стенки которого весь изукрашены драгоценными камнями, а крыша из золота. Однако на фоне подробного описания наружной отделки строения, казалось бы, проигрывает отображение внутреннего убранства. Из всех вероятных помещений создатель поэмы упоминает только о пиршественной зале, фактически Оленьей палате, где пируют главарь и вся его дружина. Ни о каких остальных дворцовых помещениях речи не идет. Но не следует полагать это упущением сочинителя – нималейшего упущения не могло и быть в эпосе, постоянно бдительном к мельчайшим подробностям. Дело в том, что большая пиршественная зала была практически единым местом в богатом царском замке. Там бойцы проводили вечера за пиршественным столом, там же они и ложились дремать. Подобной простейшей планировки, по-видимому, придерживались всюду в Европе на протяжение всех Темных веков. И ежели так были построены царские палаты, то буквально так же строилась и фермерская лачуга, и жилье мещанина. Многокомнатные помещения в ту эру были редкостью. Даже в состоятельных домах жилых помещений было одно-два. Остальные комнаты были кладовыми и иными подсобными помещениями. Основным жилым местом была комната-кухня с источником, единым источником тепла. Так основывались и дома обычных людей, и знати, и монастыри. Еду даже в царских дворцах готовили прямо в пиршественной зале. Спальни( в тех редких вариантах, когда они были) предназначались только для владельцев дома. Все остальные – от слуг до хозяйских деток – укладывались дремать на полу или на сундуках и скамьях. Вождь и его дружина после котомка ложились на скамьи, на которых сидели за пиршественным столом. Кровати получили в Европе распределение лишь к концу Раннего Средневековья, и то только в домах знати. Жилища простолюдинов не удостаивались описаний в поэзии. Только времяотвремени упоминается " землянка " или крошечная избушка дровосека, углежога или крестьянина. Возводились эти дома из недолговечных материалов – почаще только из глины. Немногим отличались от них и дома небогатого дворянства и обитателей городов Раннего Средневековья. Но и эти дома, и большаячасть " оленьих палат " поняла одна и та же участь – они элементарно пропали с лица земли. А после такого, как средневековое сообщество радикально взялось за перестройку церквей, храмов и монастырей, практически пропали с лица земли и монументы раннесредневековой церковной архитектуры. Осталось лишь то, что было построено из камня на века – кпримеру, мавзолей остготского короля Теодориха в итальянском городке Равенна, один из немногих памятников архитектуры Темных веков. Перемены в строительстве жилищ произошли только в начале ii-го тысячелетия. Строительный бум, охвативший всю Европу после 1000-го года, выразился в первую очередность в строительстве церквей, но не обошел и остальные сферы строительства. Во-первых, улучшилось свойство приборов, была возрождена техника работы со строительным камнем. Мастера-архитекторы закончили машинально применять для новейших сооружений гранит из древних сооружений( да и нечего уже было применять). В жилищном строительстве первыми смены пришли в монастырские общины. В монастырях Темных веков внутренняя планировка жилых помещений включала общую спальню для монахов, трапезную раздельно от нее, и обособленную комнату настоятеля монастыря. Клюнийская перестройка вызвала к жизни новейший тип монастыря – со обилием отдельных помещений, с раздельными спальнями, скрипторием, библиотекой, но наиболее основное – отдельной кухней. Это новшество скоро было принято на оружие в домах светской и церковной знати. Рис. 239 [Илл. – Чертеж бенедиктинского аббатства в Кентербери( Англия). Средневековая книжная реприза.( В тени крепостных стенок, стр. 610 вершина. прав. рис.) ] Начало эры Высокого Средневековья зафиксировано развитием городов – новейшей силы средневекового сообщества. Города стали играться все огромную роль в экономической и культурной жизни Европы, и это натуральным образом вызвало градостроительный бум. Дома мещан сначала не отличались изысканностью планировки. Нередко жилые помещения находились в задней половине дома, а переднюю половину занимала лавочка владельца и его мастерская. Практически с самого истока городского строительства внутреннее убранство городского дома в обязательном порядке включало в себя отдельную кухню со собственным источником. Новый тип планировки обеспеченного дома – многокомнатного сооружения с анфиладой спален и гостиных, сложившийся в эру Высокого Средневековья у знати, получил распределение в среде состоятельных мещан только к концу Возрождения. Помимо роста городов, иным не наименее принципиальным причиной, вызвавшим смены в семейном строительстве в Раннее Средневековье, было формирование феодализма и пришествие эры рыцарства. Богатые сеньоры всех рангов – от короля до дворянина – начали основывать в собственных владениях замки, каменные дома-крепости, служившие в одинаковой ступени для жилища и для защиты от неприятеля. Зримым эмблемой могущества хозяина замка был донжон – центральная башня замка, возвышавшаяся над толстыми крепостными стенками. Другие строения, возводившиеся в замке, были многокомнатными, желая всееще сохранялась центральная зала с источником, основное жилое помещение, служившее " гостиной " и столовой. Спальни в замках начали улаживать раздельные, но отдельными спальнями воспользовались лишь хозяева замка и наиболее знатные краски. Кровати в спальнях устраивались чрезвычайно широкими, и хозяева спали на них совместно с гостями. Такая практика диктовалась не лишь необходимостью выразить почтение, но и практическими суждениями – в каменных домах, лишенных системы отопления, спящие в кровати грели друг друга. Рис. 240 [Илл. – Ирландский каменный крест Х века.( История Европы, стр. 129 рис. 2) ] Внутреннее убранство дома было скудным. Пол – почаще только земельный, лишь во замке обеспеченного феодала, епископа или короля разрешено было повстречать вымощенный каменными плитами пол. И лишь чрезвычайно обеспеченный человек мог позволить себе не элементарно выстлать камнем пол, а выложить на нем узор цветным камнем. Двухэтажные и высотные дома с деревянными полами на верхнем этаже – примета городов и феодальных замков Высокого Средневековья, до такого большаячасть жилых домов были одноэтажными. От земельного и каменного пола, от глинобитных или булыжных стенок домов и замков непрерывно тащило сыростью и морозом. Чтобы когда-то избавиться от этого, пол устилали слоем соломы, которую время от времени выметали совместно со скопившимся мусором. В домах состоявшихся людей пол устилали соломенными циновками, а в дни праздников – связками новых цветов и травок. В светской литературе Высокого Средневековья, в описаниях домов правителей и авторитетных вельмож, нередко упоминается пол в пиршественной зале, усыпанный цветами. В наши дни это отображение воспринимается как знак изысканности, редкостный в то дерзкое время. На самом же деле эстетическая сторона игралась только маленькую роль. В домах высшей знати каменные стенки было принято закрывать коврами, привезенными из государств Востока. Ковер являлся признаком неслыханной роскоши, и был доступен далековато не всем феодалам. Тепла же и красоты в доме хотелось всем. На содействие пришли свои, европейские профессионалы. В эру Высокого Средневековья в Западной Европе развилось художество производства гобеленов – тканых ковров с неповторимыми изображениями на наиболее различные темы. Гобелены, затягивавшие стену, служили той же цели, что и ковры – сохранить тепло. Средневековые гобелены, сохранившиеся до наших дней, содержат массу бесценных исторических сведений. На них, по просьбе клиента, ткали цельные картины, приуроченныек досугу феодалов, годовому циклу, военной службе и почтивсем иным сюжетам из будничной жизни средневекового сообщества. Жизнь городка нашла родное отображение в иллюстрациях к рукописным книжкам и хроникам, жизнь сельская – в гобеленах. Гобелен( шпалера) – тканый вручную ковер-картина. Получил заглавие от имени парижских мастеров Гобеленов Открытый очаг был единым источником тепла во внутренних помещениях дома. Очаг по старинной традиции располагали в центре комнаты. С xii века, когда городские дома и замки феодалов стали основывать со обилием комнат, в обиход вошли камины у стенки комнаты. Тепла камин, вообщем, давал мало, и обогреться разрешено было, лишь сидя прямо около него. Так что посетитель, греющийся у хозяйского источника – не поэтическая метафора, а ежедневная действительность для Средневековья. Очаг и камин служили втомжедухе и для освещения комнаты. Чтобы огонь было наиболее броским, к поленьям подбрасывали солому. Рис. 241 [Илл. – Средневековая структура.( Детский Плутарх, стр. 55) ] Серьезные конфигурации в системе отопления домов в Западной Европе произошли лишь к концу Средних веков, когда в xiv – xv веках сначала в домах богачей, а потом и обычных людей, стали возникать печи, взятые у славянских народов. Начиная с эры Возрождения, увенчанная изразцами печь стала не лишь непременным атрибутом чуть ли не всякой комнаты, но и принципиальной деталью декора. Достаточно прохладный климат( вособенности в северной доли континента) не дозволял делать большие окна. Кроме такого, обширное окно было нерационально с точки зрения защиты. Поэтому окна делали узкими – и в домах знати, и в домах мещан. Оконные переплеты( там, где они были) затягивались промасленной тканью, в состоятельных домах – слюдой. Стекла в Средние века в Европе варили чрезвычайно недостаточно, оно было драгоценным, и постоянно маленьких размеров. Так что витражные окна, которыми так известны дома и храмы Средневековья, были не столько эстетической, насколько практической необходимостью – иначе окно было бы не застеклить. В скудных домах часто окон не делали вообщем, или затягивали крошечное окно рыбьим пузырем. Так что ясный свет мог просачиваться в окна по-настоящему лишь летом, когда рамы вынимали из оконных проемов и скрывали до зимы. В Южной Европе, напротив, комнаты в доме обязаны были снабдить прикрытие от яркого солнца, благодарячему там окна чрезвычайно рано стали делать с деревянными ставнями. В огромных домах центральную залу, кроме источника, освещали и примитивные масляные светильники – железные или глиняные плошки, в которых плавал фитиль. В маленьких помещениях на стенках горели лучины, дававшие более дыма, чем света. Свечи были вбольшейстепени атрибутом состоятельных домов, церквей и монастырских трапезных и библиотек. Воск, более пригодный материал для свеч, был дорог и использовался, как правило, для освещения храмов. Чаще только свечки делали из животного сала, непригодного в еду. Такие свечки безжалостно коптили, испуская мощный чад. Стены и потолки в средневековых домах были черны от копоти и очажной сажи. Впрочем, это были мелочи, на какие никто не направлял интереса. Если вплоть до конца Средневековья собственная гигиена оставалась предметом, недостойным интереса, то мнения " гигиена дома " и совсем не было. Уборных и канализации в средневековом доме не было. Во дворе делали выгребную яму или строили отхожее пространство. Кухонные помои владелица выплескивала из окна прямо на улицу, воду носили из колодцев или из реки. В городках строили вытянутые дома с узким фасадом. Деревянные дома лепились друг к другу чрезвычайно тесновато, так что беспорядочный пожар в одном доме мгновенно распространялся на окрестные дома, и мог привести к выгоранию только городка. А учитывая, что для освещения и отопления в Средние века употребляли явный пламя, не стоит изумляться, что пожары бывали с пугающей регулярностью. Только к концу Средневековья в ряде больших городов были приняты противопожарные меры. Так, после грандиозного пожара, уничтожившего огромную дробь Лондона в 1666 году, был принят новейший чин стройки. Город разделялся отныне на верные кварталы со сравнимо широкими улицами. Возникший пожар оказывался " заперт ", и выгорали лишь один-два квартала. Пожалуй, ключевой чертой средневекового дома( крестьянского ли жилья, дома городского торговца или ремесленника, царского замка или монастыря) была невозможность уединения. Отделялась лишь жилая дробь от подсобных помещений и кухни. В единой квартирный комнате все находились на очах у всех. Это полностью ясно – средневековый человек не принимал себя вне семьи. Возможная изоляция тяготила его, а уж о добровольной изоляции он, быстрее только, и поразмыслить не мог. Родственные связи, наследие Темных веков и Раннего Средневековья, в эру Высокого Средневековья существенно сузились( до родственников " главного кружка ", ежели припомнить определения безжалостного германского права), но и существенно закрепились по сравнению с предшествующим временем. В средневековой литературе герои чрезвычайно нередко отыскивают уединения, но, как правило, в критических ситуациях, когда они не способны обладать собой и действуют безумно – под действием любви или глубочайшего потрясения. Одиночество( и захолустье как одна из его форм) – быстрее проклятие, чем добро для средневекового человека, привыкшего полагать на помощь семьи, от которой у него не было никаких загадок. Осознание себя как индивида возникло в менталитете европейцев только в эру Возрождения. Средневековье же все прошло под знаком семейственности, и приспособление дома, видоизменившегося с течением веков, но в целом не изменившего концепции жилья безжалостных поселений германских племен, только подкрепляет это. ^ Домашняя утварь Главная мысль евро Средневековья – " ничто сверх нужного " – наложила след на все без исключения стороны человечной жизни, не обойдя стороной и быт. Вряд ли владеет значение новости беседа о мебели и домашней утвари в скудных домах – произносить было бы просто не о чем. Пара лавок, твердый стол, глиняная посуда – вот и все, что было в хозяйстве крепостного крестьянина или скудного мещанина. Несколько лучше обстояли дела в домах знати, желая комплект предметов утвари оставался фактически без конфигураций. Воинская дружина в " Беовульфе " становит среди зала грубые древесные козлы, поверх которых настилаются дощечки – и готов пиршественный стол. Вдоль него ставят ряды широких лавок, подходящих и для сидения, и для сна – вот и вся меблировка Оленьей палаты, царской пиршественной залы. Разве что ели и пили знатные люди не из глиняной, а из древесной( в редких вариантах – из серебряной или милый) посуды. Вилок и столовых ножей средневековая Европа не знала вплоть до конца Раннего Средневековья. Первые упоминания о вилках за обеденным столом относится приблизительно к xii веку. Основной мебелью в средневековых домах были скамьи, лавки, табуреты – на чем разрешено было сидеть. В диковинном доме встречалось кресло с подлокотниками, украшенное резьбой. Оно служило торжественным сиденьем для владельца дома – короля, епископа, авторитетного феодала. Долгое время самой распространенной формой кресла было схожесть низкого табурета с гнутыми ножками и подлокотниками, без спинки. Стул и кресло со спинкой возникли уже в конце Средних веков. Кровать, как уже упоминалось больше, вошла в обиход средневекового сообщества достаточно поздно, и длительное время оставалась принадлежностью только чрезвычайно состоятельных домов. В царском замке разрешено было времяотвремени повстречать постель с балдахином. Балдахин был не элементарно украшением, но, как и неважнокакая мелочь убранства средневекового дома, служил очень прозаической цели – скрывать спящих от клопов и тараканов, сыплющихся с потолка. Не понимало Средневековье и шкафов. Вся утварь, посуда, одежка, драгоценности( у кого они были) хранились в непомерных сундуках, приподнять какие было под силу только нескольким зрелым мужчинам. Такой ящик вору было бы проблемно перенести из дома. Ночью сундуки употребляли в качестве кроватей для владельцев или их деток. Сундук с богатством – непременная аксессуар хотькакого дома в Раннее Средневековье. Король, переезжая из 1-го замка в иной, хватал с собой все актив – некотороеколичество сундуков со стеклянной посудой, монетами и серебряными и золотыми изделиями. Нередко, вособенности в эру феодальной раздробленности европейских стран, в данных сундуках содержалась вся скудная казна царства, и после погибели короля его родичи спорили друг у друга не столько земляные владения, насколько эти сундуки с настоящими ценностями. Начиная с xii века, в Италии впервыйраз возникают шкафы с несколькими ящиками. В целом в Европе шкаф получил признание достаточно поздно, только к xv – xvi векам. Тому имеется одна принципиальная фактор, связанная, как ни удивительно прозвучит, с менталитетом Средневековья. Можно без преувеличения заявить, что шкаф в доме стал одним из первых признаков конца эры Средневековья. До тех пор человек не был привязан к собственному жилищу, не чувствовал собственный дом зданием в сегодняшнем понимании этого слова. Появление шкафа свидетельствовало о том, что человек крепко обосновался в собственном доме, что дом для него сейчас – не элементарно временное убежище, откуда разрешено съехать в хотькакой момент, погрузив сундуки с утварью на тележку. Обитатели средневекового городка первыми обрели эмоция неизменной крыши над башкой, первыми начали объединять помыслы не с будущим райским блаженством, а с удобством и имуществом, какие стало действительно добиться в земной жизни. Шкаф стал эмблемой такого, что обладатель дома не элементарно владеет домашней утварью – он раскладывает ее так, чтоб ему самому было комфортно воспользоваться ею. Ключевое словечко тут – " комфортно ". Прежде само мнение удобства было далеко практичному средневековому человеку. Горожане первыми в Средние века сменили жизненные ориентиры и ценности. Их материальноеблагополучие зависело не лишь от воли Божьей, но и от личного трудолюбия. Горожанин скоро выучился дорожить собственный дом и себя самого. Именно это стало переломным моментом в психологии Средневековья – понимание человеком собственного " Я ", собственной ценности, собственной исключительности. Из чувства такого, что разрешено существовать совершенной жизнью в земном мире и обретать от жизни все доступные наслаждения, сломало аскетический идеал Раннего Средневековья и заложило фундамент возрожденческих эталонов, отождествления человека с Богом в акте творения. И первой ласточкой, свидетельствующей о больших сдвигах в сознании только сообщества, стала конкретно семейная утварь – шкаф, проектный не элементарно для сохранения вещей, но для комфортного сохранения. Пир Еды в Средние века было недостаточно, и питались люди нехорошо. Возможно, благодарячему пиру, пышному застолью уделяется так немало интереса в литературе такого времени. Пир, традиционно устраивавшийся по праздникам, был единой возможностью насытиться до отвала. Готовили на пир те же наиболее блюда, что и для будничной трапезы, но в огромных количествах. По полностью понятным факторам пировать могли лишь знатные люди. В деревнях и в городках только к концу Средневековья стали создавать повальные празднества, во время которых на улице устанавливали столы со различной снедью. Но это были не пиры – быстрее, сплошное обжорство. С иной стороны, пир короля и его дружины в Раннее Средневековье также был обжорством, приэтом самого дерзкого характеристики. Доблестные франкские рыцари пор Меровингов ели руками, кидая объедки собакам, вольно бродившим посреди лавок. Женщин на пиру не было. Основным блюдом было мясо – говядина, свинина, нелепость( вособенности, после неплохой охоты), птаха. Пили на таком пиру, как правило, пивко или скверное винцо( личного неплохого причина в Европе в Темные века фактически не было, а заокеанское – очень недешево). Рис. 246 недешево. – Миниатюра " Пир короля Ирода ". Пирующие изображены как средневековые придворные при царском дворе.( Детский Плутарх, стр. 146) ] Застолье было некотороеколичество облагорожено только в эру расцвета феодализма и утонченной куртуазной культуры. На пирах стали находиться дамы – владелица дома и ее гостьи. Впрочем, это навряд ли гораздо смягчало вольные стиля пирующих рыцарей. Застольные стиля средневековой знати xi – xiv веков шибко поразили бы современного человека. Прежде только, ни у кого за столом не было своей посуды. Золотые и серебряные тарелки и кубки были пути, а имеется с глиняной или древесной посуды было недостойно авторитетного человека. Поэтому традиционно воспользовались одним блюдом на двоих. Рыцарь и его женщина, сидевшие вблизи, пили из 1-го кубка. Было втомжедухе принято запускать кубки по кружку, приэтом критерии приличия требовали жить сотрапезнику бокал не тем краем, с которого лишь что отпил сам. Мясо, неизменное основное блюдо на пиру, подавали в больших блюдах. Пирующий отхватил себе кусочек и хватал его с блюда руками. Вилки, явившиеся в обиходе Средневековья не ранее xii – xiii века, применялось лишь дамами, да и то не постоянно. Кости кидали прямо под стол. Добавить к этому зрелищу копоть свеч и факелов, грязные потолки и стенки пиршественной залы( даже в замке авторитетного сеньора), запахи еды, готовившейся на источнике прямо около пирующих – и перед нами примерная головка средневекового котомка. Чтобы она вышла наиболее красочной, добавим некотороеколичество соответствующих подробностей. Салфеток в ту эру не знали. Правила этикета не запрещали протирать жирные руки о край скатерти – но не об одежду и не о волосы, как поступил бы хотькакой из баронов Карла Великого или Вильгельма Завоевателя. Более такого, перед истоком трапезы и по ее окончании слуги обносили пирующих бездонными чашами с водой – промыть руки. Рис. 247 [Илл. – Музыканты. Средневековый набросок.( Детский Плутарх, стр. 145) ] В эру Высокого Средневековья знатные люди получили вероятность веселить собственный привкус неплохим вином. Виноделие переживало взлет, как и все сельское хозяйство xi – xiii веков. Итальянские и французские причина соседствовали на пиру благородных господ с дорогими винами, привезенными с Востока и из Византии. Пить пивко, брагу и остальные такие напитки, напоминавшие о временах безжалостных правителей, было совсем не к лицу неповторимой знати феодального сообщества. Помимо личных вкусовых свойств причина, была, нужно считать еще одна фактор его неумеренного употребления во время котомка. Вероятно, винцо некотороеколичество забивало привкус мяса. По поводу и без предлога Несомненно, потребление причина в больших количествах в Средние века было продиктовано и мед суждениями – воду не кипятили, благодарячему тот, кто имел неосторожность глотать ее, подвергался риску заболеть. Желудочно-кишечные болезни были истинным бичом сообщества не лишь в Средние века, но и следующие, еще наиболее " просвещенные " периоды летописи. Вино и пивко в этом отношении были еще спокойнее. Дело в том, что сохранять мясо длительно в Европе в то время не умели. Охлаждение товаров, знаменитое еще римлянам, было снова беспрепятственно только учеными Возрождения. Так что мясо, ежели оно продолжительно хранилось, пованивало. Лучше только гнилостный душок отбивали пряности, доставлявшиеся с Востока. По данной фактору они очень ценились, но было их недостаточно. В эру Великих географических открытий европейские торговцы, попавшие в Индию и на острова, где в изобилии произрастали пряности, за одно-два плавания могли сбить баснословный основнойкапитал. В эру расцвета феодальной культуры во время котомка для дам нередко подавали десерт – плоды, привозившиеся с Востока. Вообще, вся цивилизация мусульманского Востока, с которой европейцы впервыйраз вблизи столкнулись в эру Крестовых походов, много содействовала всеобщему облагораживанию манер средневековой знати – начиная с некотороеколичество наиболее утонченного поведения за столом, и заканчивая привычкой умываться и перемещать нижнее платье. Само собой, что на пиру знати в Средние века не было места утонченным беседам. Нравы рыцарей и их дам отличались простотой. Шутки, звучавшие на пиру, вогнали бы современного человека в краску, а россказни пирующих об их воинской доблести наверное привели бы его в кошмар. Изысканные дискуссии во время котомка в Средние века разрешено было отыскать, пожалуй, лишь в книжках. Знаменитые новеллы " Декамерона " имеютвсешансы отдать только приблизительное, и разумеется, шибко смягченное понятие о теме и лексике застольных разговоров такого времени. " Декамерон "( греч. " Десятиднев ") – творение Дж. Боккаччо, эталон муниципальный литературы Высокого Средневековья Пир – первый знак имущества, состоятельности в Средние века. Так было и в Темные века, и в эру Высокого Средневековья. Описаниями пиров практически пестрит беллетристика на государственных языках, сделанная в эру Высокого Средневековья и Возрождения, в первую очередность – беллетристика городская. Очевидно, ужас европейцев перед голодом был так силен, что нередкие упоминания застольного изобилия обязаны были прогнать самую мысль о голоде и недоедании. Венцом " застольной " литературы стало, непременно, сатирическое творение большого француза Франсуа Рабле – " Гаргантюа и Пантагрюэль ", в котором образы прожор и содержание обжорства добиваются уже гротескного размаха. Даже писатели еще наиболее позднего времени не избежали данной темы. В романе бельгийского писателя Шарля де Костера " Тиль Уленшпигель ", действие которого проистекает в Средние века во Фландрии, большаячасть героев чуток ли не на всякой страничке мучает мысль: чем бы набить чрево. Только шутка над ощущением голода, вероятно, была способна победить навязчивую идею, настолько углубленно проникшую во всю культуру Западной Европы Средних веков и Нового времени. Одежда Одежда в Средние века – объект особенного беседы. Долгое время, на протяжение Темных веков, одежка носила кристально практический нрав. Иллюстрации на полях раннесредневековых хроник не демонстрируют фактически никаких различий в одеяниях авторитетного человека и крестьянина – один и тот же обычный покрой, некотороеколичество незамысловатых предметов одежды. Мало различались даже мужская и женская одежка. Основу костюма сочиняла длинная рубаха-камиза из обычный ткани, доходившая до колен и подпоясанная на талии, и короткие брюки. Поверх рубашки надевали еще одну, наиболее плотную, спускавшуюся чуток ниже пояса. Люди с достатком носили в качестве верхней одежды еще и плащ. Мужчины перекидывали плащ простейшего покроя чрез плечо, дамы укрывали плечи полностью. С конца Раннего Средневековья получил распределение плащ с капюшоном – пенула. Одежда простолюдинов и авторитетных людей различалась практически лишь качеством ткани да украшениями на одежде. Камиза( от лангедокского camiso) – полотняная рубашка, база костюма в Средние века. Важной деталью костюма в раннее Средневековье был пояс. Он не лишь подпоясывал рубаху-блио, но и подменял на одежде карманы. Дело в том, что в Средние века карманов на верхней одежде не было. Все нужное средневековый человек носил во множестве кошельков, привязанных к поясу. В пояс разрешено было зашить монеты, ежели необходимо было спрятать их от сторонних глаз, или письмо, чтоб оно не потерялось по дороге. В Скандинавии владелица дома носила на поясе ключи от складов – символ, показывающий на ее состояние в доме. Блио – наиболее плотная, чем камиза, рубашка, служившая собственного рода верхней одеждой. Ситуация с одеждой истока изменяться по мерке такого, как формировалось феодальное сообщество, с его твердой иерархией и трудной системой наружных признаков в виде, свидетельствующих о расположении человека в сообществе. Так, кпримеру, члены рыцарского сословия,( мужчины-дворяне и обыкновенные вольные) носили плащи с разрезами. Разрезы значили, что обладатель одеяния ездит на коне и перемещает орудие. Никто, несчитая рыцарей, не имел преимущество на схожую одежду. Даже в конце Средневековья, в Германии, когда в рыцарское звание влились почтивсе полусвободные министериалы, особенным царским указом оговаривался запрещение для министериалов перемещать одежду с разрезами, остававшуюся преимуществом рыцарства. Рис. 242 [Илл. – Рыцарь, женщина и арфист. Книжная реприза.( В тени крепостных стенок, стр. 590 нижн. лев. рис.) ] Конечно, отличия в одежде, удостоверяющие на знатность ее носителя, существовали и в Раннее Средневековье. Но в период развитого феодализма интерес к " разговаривающим " деталям одежды диковинно возросло. ныне по одежде о человеке разрешено было заявить чрезвычайно почтивсе. Значение имело все – от цвета ткани до аксессуаров( пояса, застежек-фибул). До x – xi века Европа одевалась в бледные цвета. Основными доступными материалами были масть и лен, из которых шили одежду всем сословиям. Техника окрашивания ткани была практически забыта, и цветные ткани носила лишь верховная ведать. Огромной ценностью числились посреди европейских дворян шерстяные пурпурные плащи, производившиеся в Византии. Яркий, яркий краска плаща обязан был указывать о том, что его обладатель – человек исключительный. Проблема была только в том, что византийская таможня не разрешала чужеземцам экспортировать эти плащи. Поэтому почтивсех франкских рыцарей времен Карла Великого, приезжавших в Византию и алчно скупавших продукты, стоившие непомерных средств у византийских торговцев в Европе, ожидало ожесточенное сожаление на границе Восточной империи. Ткацкое, сукновальное ремесла, красильное дело начали оченьбыстро развиваться лишь с xii – xiii веков. Именно к этому времени относится обилие ярчайших красок на костюмах знати, которое до сих пор разрешено созидать на гобеленах и полотнах живописцев Высокого Средневековья. Яркие цвета были, сообразно законам средневекового сообщества, преимуществом знати. Каждый краска имел родное символическое смысл, и человек, разбирающийся в таковых подробностях, просто мог изготовить собственный костюм " разговаривающим ". В период расцвета рыцарской культуры у авторитетных дам вошли в моду цветные рукава, пришивавшиеся поверх платьица. Рыцарь, сражающийся на турнире в честь той или другой женщины, умолял у нее рукав и прикреплял к рукаву или поясу собственной одежды. В xi – xii веках в Европе получают распределение недешевые ткани с Востока – шелка, создание которых еще в ix веке освоили византийцы, и хлопчатобумажные ткани. Тогда же в моду вступают сукна – итальянского или фламандского изготовления. Одежда из доброкачественного сукна в эру Высокого Средневековья – знак обеспеченного городского обитателя, торговца, юриста, доктора или старшины цеха. Сукно, густой, теплый и практический материал, было самой комфортной тканью и для будничной, и для торжественной одежды. Европейские мастера-сукновалы скоро научились делать сукна самой разной плотности и свойства – от плотной, солидно защищающей от ветра, снега и дождя, до тончайших тканей, в которых было не постыдно бродить и знати. С появлением новейших видов ткани произошли конфигурации и в одежде. Xii век – время большего развития феодального сообщества. В это время люди, как никогда доэтого, оказываются разделены на оченьмного категорий по самым разным признакам. Высокое Средневековье – эра большего формализма и следования серьезным правилам в одежде. Выше уже шла стиль о запрете перемещать верхнюю одежду с разрезами тем, кто не принадлежал к рыцарскому сословию. ныне о расположении человека в сообществе разрешено было осуждать по цвету его одежды – простолюдины и ремесленники в городках были должны перемещать обыкновенные, неброские цвета. Яркие краски в одежде допускались лишь у авторитетных людей. Даже состоятельные городские торговцы и банкиры длительное время носили костюмы обычных цветов. Это, истина, было соединено не лишь с запретом, но и с кристально практическими суждениями. В xii – xiii веках банковское дело и большие купеческие дома Западной Европы еще лишь становились на лапти, и владелец традиционно сам занимался всеми делами – стоял за конторкой, вел бухгалтерские книжки. Практичность в предоставленном случае была превыше суждений престижа. Богатые красочные одеяния итальянских и голландских торговцев на картинах европейских живописцев – плод чуток наиболее позднего времени, эры Возрождения, Позднего Средневековья. В целом же в Средние века существовал ряд законов – от царских указов до внутрицеховых уставов, верно регламентирующих, какому сословию какую одежду перемещать. Шелк и меха были категорично запрещены даже состоятельным горожанкам, даже представительницам городского патрициата – лишь дворянки имели преимущество перемещать шелковые платьица или меховые безрукавки. То же касалось и украшений, какие так обожали в Средние века. Уставы большинства цехов в западноевропейских городках запрещали подмастерьям перемещать какие-либо наручные декорации. Ни браслетов, ни перстней подмастерье и адепт не могли натягивать даже в выходящий день. Перстень в Средние века был признаком человека, который может позволить себе не учиться прирученный работой. Значение украшений как платежного средства было велико только в эру раннего Средневековья, вособенности в черные века. По мерке развития экономики и индустрии средства равномерно вытеснили все остальные виды оплаты, и декорации стали в первую очередность свидетельством публичного расположения и имущества их носителя. ^ Учителю и воспитаннику Украшения из серебра и золота были чуть ли не главный " валютой " в скандинавских странах. Конунги, предводители военных дружин, великодушно одаривали собственных бойцов браслетами и перстнями. Это числилось обычной платой за доблестную воинскую службу. Целое украшение стоило чрезвычайно недешево, так что конунг, как правило, разрубал кольца и браслеты напополам и даровал бойцам половинки украшений. В одной из скандинавских саг упоминается диковинно щедрый дар конунга одному из приближенных – половинка золотого блюда. Саги и поэтические творения скандинавских народов чрезвычайно нередко называют конунга " разрубателем колец " и " дарителем колец ". Причина тому – в необыкновенной, на взор современного человека, форме платы за воинскую службу. С xii века возникает обилие в покрое одежд. Одеяния знати стают еще пышнее и вычурнее, чем у обычного народа. Предыдущая эра была порой простоты и практичности. Наступившее время развитого феодализма стало порой невиданной дотоле роскоши. Средневековое сообщество открыло для себя мир, окрашенный в разные цвета, и поспешило облечься в эти цвета. Начиная с xii века, одежду начинают скрашивать. Орнаментальная вышивка, узоры, широкая кайма из цветной ткани по краю одежды – все эти подробности, не имевшие нималейшего практического значения, скрашивали одеяния знати и состоятельных мещан. Даже пояс для авторитетного человека отныне был не столько предметом для сохранения или крепления кошельков, насколько нарядной декоративной деталью костюма. Рис. 243 [Илл. – Музыканты и жонглеры. Со средневековой книжной миниатюры.( В тени крепостных стенок, стр. 591 прав. рис.) ] Наконец, xii век, ставший понастоящему переломным в летописи костюма, привнес еще одно новшество – пуговицы. До этого времени европейцы не знали застежек. Вся одежка одевалась чрез голову, а края плаща или рубашки, какие необходимо было скрепить, как правило, закалывали брошью-фибулой, сохранившейся фактически постоянной со пор древнего Рима, или завязывали. Деревянные, костяные или железные пуговицы чрезвычайно скоро стали из кристально многофункционального предмета одежды в неповторимое украшение. Вообще, ежели ассоциировать Высокое Средневековье с прошлыми веками, то просто увидеть одну изюминка новейшей эры. Христианский мир какбудто решил брать реванш перед самим собой за многолетний аскетизм в быту. Одежда – самый-самый, пожалуй, броский тому образчик. Начиная с xii века, в моду у авторитетных дам вступают шлейфы к платью, достигавшие восьми метров в длину. Вышивки на одежде как у парней, так и у дам Средневековья поражают изысканностью и вычурностью. Перстни, колье, браслеты – неизбежный атрибут костюма авторитетного человека. ^ По поводу и без предлога Церковь, очевидно, не могла тихо глядеть, как разрушаются устои сообщества, которое так продолжительно строилось. В собственных проповедях священники всех рангов обрушивались с гневным осуждением на тех, кто без надобности украшает себя метрами пестрых тканей. Особенно доставалось шлейфам – подробности, которой уж никоимобразом невозможно было выбрать практического внедрения. В одной из проповедей такого времени приводилось аттестат благородных людей, своими очами видевших чертей, катавшихся на длинном шлейфе славной женщины. Впрочем, церковные запреты уже не могли приостановить сообщество, вкусившее земных радостей и не желавшее отказываться от них из-за загробного блаженства, казавшегося уже не таковым недалёким, как доэтого. Шлейфы, декорации и яркие ткани не пропали, неглядя на все усердия служителей церкви. Постепенно на замену непритязательным рубахам-блио в качестве верхней одежды вошли в обиход наиболее обтягивающие шерстяные одеяния. Другим новеньким составляющей( вособенности у состоятельных дам) стала безрукавка на пуговицах, увенчанная вышивкой и отороченная мехом( ежели хозяйка была из славной семьи). Эти безрукавки-сюрко стали первой деталью одежды с меховой оторочкой, которую в Средние века стали перемещать и состоятельные горожанки. У парней из авторитетных сословий воспользовались популярностью длинные одежды. Эта мелочь, как и декорации, обязана была указывать о том, что ее владелец волен от необходимости учиться любым телесным трудом. В xiii веке вошли в обиход головные уборы как независимая мелочь костюма. Начиная с Темных веков и вплоть до конца Раннего Средневековья, фактически единым головным убором был капюшон плаща-пенулы. Но равномерно капюшон перевоплотился во полностью независимый вещество одежды. К нему прибавилась пелерина, закрывавшая шею и плечи. Среди мещан большой популярностью воспользовались береты. Богатые люди носили береты из драгоценных тканей, увенчанные драгоценными камнями или отороченные мехом. Берет и капюшон, как и остальные подробности костюма, в эру Средних веков были " разговаривающими ". Приверженцы старых устоев отдавали абсолютное отличие капюшону и ведущий повязке, оставлявшей открытым лишь лицо и укутывавшей шею. Таков, кпримеру, ведущий убор на всех портретах Данте, известнейшего ревнителя " благочестивой старины ". Красота наружная и внутренняя Наряду с переменами в одежде, в эру Высокого Средневековья произошли и остальные смены в виде обитателей Западной Европы. В частности, люди стали с еще огромным интересом касаться к собственным волосам. Мужчины в Темные века знали фактически одну прическу – кратко стриженые волосы. Длинноволосым мог быть лишь повелитель. Эта типичная преимущество брала правило в языческих верованиях германцев. Согласно этим верованиям, длинные волосы являлись средоточием волшебной мощи главаря, признаком " царя-жреца ". Еще в эру Меровингов повелители франкского страны носили длинную гриву волос как один из символов царской власти. Обмирщение сообщества, отход от старых запретов религии и игнорирование языческого " наследия " по-настоящему начались в Западной Европе в xi – xii веках. Рыцари и знатные люди начали выпускать длинные волосы, а другие модники даже завивали их в кудри. Возмущению церкви не было предела, но эта мода чрезвычайно скоро сошла на нет по факторам практического характеристики. В xii веке военное платье рыцарей пополнилось прикрытым шлемом с забралом, солидно защищавшим голову от ударов копья и клинка. Длинные волосы и бородка под таковым шлемом лишь препятствовали, благодарячему рыцари снова возвратились к маленьким стрижкам и начали брить бороды( разумеется, бородка затрудняла дыхание внутри шлема). С дамами ситуация обстояла некотороеколичество подругому. Еще с языческих пор прическа дамы обязана была ориентировать на ее соц статус. Это правило, непорочно соблюдавшееся в безжалостных сообществах, перешло и в культуру Средневековья. В xii – xiii веках незамужние женщины носили волосы распущенными по плечам и не скрытые никаким головным убором. Выходя замуж, дама убирала волосы под платок-повязку. Повязка, укрывавшая всю голову и шею, оставляла открытым лишь овал лица. Чтобы не омрачать вид, дама в обязательном порядке выбривала дробь волос на лбу, не помещавшихся под повязку. Позднее, когда дамские головные уборы стали наиболее раскрытыми, высочайший ровный лоб всееще числился признаком дамской красоты. Именно так смотрятся лбы у " Мадонн " Леонардо да Винчи и остальных живописцев эры Возрождения. Вообще в разные периоды Средневековья известие к человечной красе, да и к телу вообщем, было очень разно. Темные века с их идеалами аскетизма всячески отрицали физическое правило. Папа бодрый Великий именовал в собственных проповедях тело не подругому как " мерзостным одеянием души ". Мытье числилось признаком изнеженности – ключевую гигиеническую функцию в собственной жизни человек Раннего Средневековья проходил во детстве. Речь идет о крещении. Купель в крестильне смывала грехи с души и грязь с тела. Поскольку душе испытание и ныряние в воду требовались только один раз в жизни, то и телу, по идее, не необходимо было большего. Уставы монашеских общин Раннего Средневековья взыскательно оговаривали численность гигиенических процедур, допустимых святым братьям. Почитание телесной красоты числилось язычеством. Рис. 244 [Илл. – Обряд крещения. Средневековая книжная реприза.( В тени крепостных стенок, стр. 614 нижн. лев. рис.) ] Но уже в ix – xi веках на замену отшельнику пришел иной публичный идеал – рыцарь, воин веры, адвокат пристрастно обиженных. Важным составляющей рыцарской культуры было физическое безупречность – истина, не столько эстетическое, насколько практическое. Жизнь рыцаря, проходившая в походах и схватках, требовала хорошей физиологической подготовки. Рыцарь частенько улучшал родное тело. Так, мало-помалу, идеал физиологической красоты снова вошел в европейскую культуру. Физическое безупречность и наружная краса были в представлениях средневекового сообщества неразделимы. Все герои, которых изображают поэмы и рыцарские романы Средневековья, какбудто срисованы с 1-го эталона. Благородный рыцарь – как правило, юный человек, высочайший, стройный, атлетически закрытый и владеющий необыкновенной силой. Интересно, что прекрасным мог быть только человек добропорядочного происхождения. Благородный рыцарь белокож – виллан, попавшийся ему и его спутникам на дороге, черен от загара, волосат, с ужасающе толстыми ногами и руками, схожими древесным стволам. Мощь рыцаря прекрасна, мощь( точнее, телесная держава крестьянина) груба и уродлива. Рис. 245 [Илл. – Карл Великий.( Детский Плутарх, стр. 31) ] Человек Высокого Средневековья выучился уже дорожить и нежить родное тело. Горожане первыми стали уделять интерес гигиене. В огромных городках с xiii века возникают публичные бани, дешевые и со обилием услуг – от массажа до бритья. Несмотря на ужасающую грязь, царившую на улицах, по отношению к себе и собственному жилью люди стали еще чистоплотнее. Последней не устояла перед новеньким веянием храм. В xiii – xiv веках начали канонизировать тела погибших святых. Для сохранности бренных останков применялись несложные бальзамировочные техники. Из мертвого тела вынимали внутренности, и на их пространство помещали ароматические смолы, предохранявшие ткани от разложения. Многие католические святые в это время были перезахоронены в церквях или в особенных склепах под ними. Мысль о том, что во время Страшного суда души погибших вселятся в свои тела, была довольно обширно распространена в Позднее Средневековье и втомжедухе свидетельствовала о том, что храм стала наиболее снисходительно касаться к телесному истоку. ^ Учителю и воспитаннику Одним из первых в Средние века идею о нетленности тела и его связи с душой выложил Данте. В одном из кругов Ада он повстречал души самоубийц, терзающиеся в обличье кустов, объятых пламенем. На вопрос о сущности расправы, одна из душ ответила стихотворцу: когда наступит Страшный Суд, они обязаны будут брать свои тела, но не наденут их, а принесут и повесят на ветвях данных кустов – " не наше то, что скинули мы сами "( Ад, песнь xiii, пер. М. Лозинского). Постепенно менялось в сообществе и известие к человечной наготе. В главном нагота волновала, естественно же, храм. В эру аскетизма нагота была признаком безнравственности. Церковь совместно со светскими властями всячески преследовала секту адамитов, последователи которой являлись на улицах голыми, ратуя за возврат к чистоте прародителей( таккак Адам и Ева не знали одежд до грехопадения). Это известие в некотороеколичество модифицированном облике крепко укоренилось в европейском сообществе. В эру Великих географических открытий, когда целый мир, сделанный Средневековьем, трещал по швам и оченьбыстро расширялся, европейские мореплаватели, впервыйраз встретившие индейцев и туземцев островов Тихого и Индийского океанов, сочли главным признаком их дикости конкретно наготу. Многочисленные запреты на созерцание обнаженного тела, связанные, непременно, с сексуальными ограничениями, наложенными церковью, просочились в рассудок людей очень углубленно. Обнаженная природа, появившаяся в европейской живописи в эру Возрождения, только незначительно расширила рубежа данных запретов. Светская ведать относилась к наготе сравнимо тихо – вособенности, начиная с эры Возрождения, когда древние идеалы красоты снова стали известны посреди интеллигентных людей. Впрочем, средневековое сообщество было очень застенчиво. Обнаженное женское тело могло показаться на полотне живописца только в сюжете на древнюю тему. Женщина-современница, подлинно верующая христианка не могла стать обнаженной – таккак нагота считалась признаком дикости и язычества. ^ Пять хлебов и две рыбы Пожалуй, из всех чудес Иисусовых, описанных в Евангелии, ни одно не было в средние века наиболее известным, чем деяния о том, как Иисус накормил массу страждущих пятью хлебами и 2-мя рыбами. Жизнеописания святых из различных государств содержат рассказы о том, как святой накормил цельный обитель или град, или выручил одинокого путешественника, умирающего от голода на порожней дороге. К концу Темных веков христианское сообщество Западной Европы сравнительно обустроилось, муниципальные рубежа заполучили устойчивые очертания. Несмотря на непрерывно раздирающие его раздоры, христианский мир все же чувствовал себя единственным организмом. Угроза безжалостного нашествия, терзавшая людей в v – vii веках, отступила на обратный чин. Даже набеги норманнов были для обитателей Западной Европы мимолетным бедствием по сравнению с иной угрозой. Призрак голода летал над Европой на протяжение только Средневековья. Война, нашествие вандалов, моровые заболевания – все это были Божьи расправы, предотвратить какие больше человеческих сил. Голод был так же неотвратим, но еще наиболее реален. Если в некий области в движение только периода страды стояла нехорошая погода, аппетит мог затянуться на некотороеколичество лет. Возникал скрытный круг: земля обрабатывалась нехорошо, и тем посильнее фермеры зависели от капризов погоды. При недороде было удачей составить довольно зерна, чтоб вести засев на последующий год. Но при этом округа оставалась без запасов на зиму. В еду шло все, что подвернется. Крестьяне пекли хлеб, размалывая в пытку древесную кору, прибавляли в тесто травку. От голода и заболеваний почтивсе погибали, часто мор превращался в реальную эпидемию. От уныния люди даже прибегали к каннибализму. Об этом средневековые хронисты пишут ежедневно, элементарно констатируя факт, и делается разумеется: каннибализм в голодные годы было таковым частым явлением, что даже не вызывало кошмара. Тема еды, продуктового изобилия красной нитью проходит чрез все народное творчество и литературу Средневековья. В xii – xiii веках в фольклоре чрезвычайно нередко упоминается " государство Кокань ", где по небу летают жареные гуси, на деревьях растут булки, а на всякой поляне горит костер под вертелом с жирной свиньей. Лишь в наиболее позднюю эру содержание " страны Кокань " была переосмыслена и заполучила вид " Страны Дураков ", куда желают угодить лентяи. В Раннее Средневековье фантастическая государство Кокань, вероятно, ассоциировалась чуть ли не с раем. Рис. 195 [Илл. – Трапеза. Фрагмент средневекового рельефа.( В тени крепостных стенок, стр. 589 вершина. прав. рис.) ] Тогда же в светской литературе обильный стол делается основным показателем имущества. Доходило до такого, что образ верховного правителя тесновато связывали с образом пахаря, добытчика еды. " Мудрым земледельцем " именует одна книга ix века франкского правителя Карла Великого( навряд ли хоть раз ходившего за плугом). Многие царские династии Западной Европы жаловали собственный род к обычному земледельцу, охотнику или скотоводу – однимсловом, к тому, кто снабжал остальных пищей. И это низкое возникновение совсем не числилось неприятным. Голод был предпосылкой большинства бед обитателей средневековой Европы. Люди, ослабленные неизменным недоеданием, становились еще уязвимее для бессчетных заболеваний, им просто не хватало сил для обычной работы. Но частично конкретно аппетит посодействовал европейцам выбраться из им же сделанного замкнутого кружка. В некий момент народонаселение Западной Европы сократилось так, что аппетит закончил быть неизбежной опасностью. Демографический спад дал людям маленькую " передышку ". Это вышло в конце Х века. Тогда же в рационе европейцев возникли бобы, еще наиболее питательные и неприхотливые, чем зерновые культуры. " На бобах " и началось медлительное перемещение средневекового сообщества вверх из бездны затяжного кризиса. Но ужас голода еще длительное время не оставлял европейцев. Торговля хлебом на протяжение только Средневековья справедливо считалась самой выгодной, самой " хлебной " сферой. За монополию в данной области велись истинные борьбы. Вотан из самых ярчайших образцов – битва городов Великой Ганзы с датским владыкой за хлебную монополию, с сиянием выигранная торговцами. На хлебной торговле поднялись почтивсе торговые городка североатлантического побережья и Прибалтики. Организованная сражение с голодом в средневековой Европе началась уже в эру Высокого Средневековья. С xii века большие феодальные правители хватали в свои руки расположение еды меж бедняками в голодные годы, собственно правили сельским хозяйством. Так, один из фламандских правителей повелел в тяжкое время бросать вбольшейстепени бобы, созревающие скорее и дающие болеезначительный сбор, чем зерновые. Он втомжедухе ограничил собственным указом цены на хлеб и остальные важные продукты, чтоб избежать спекуляции. Однако складума средневекового человека, привыкшего существовать одним днем и не заглядывающего далековато вперед, не дозволял формировать длительные запасы продовольствия, рассчитанные на некотороеколичество подряд голодных лет. По крупному счету, в средневековой Европе не умели сохранять продукты кормления. Зерно чрезвычайно нередко сгнивало в сырых амбарах, запасы мяса портились. Очень почтивсе истребляли крысы, бич средневековых городов. Рис. 196 [Илл. – Кладовые в имении феодала.( В тени крепостных стенок, стр. 581 вершина. прав. рис( две миниатюры) ] Голод, как и хотькакое явление жизни в Средние века, находил родное обоснование с точки зрения богословия. Первородный грех, абсолютный Адамом и Евой, лишил людей шанса на беззаботную жизнь. Бог повелел " в поте лица доставать хлеб собственный ", и аппетит выступал в роли бича, вынуждающего человека заниматься и выкупать дикий грех. Такое обоснование возводило аппетит в ранг провидения, а не бешенства Господня. Следовательно, необходимо было не негодовать, а выполнять священный план. По полностью понятным факторам аппетит поражал в главном бедняков. Феодалы, и светские, и духовные, почаще только не чувствовали тягот недоедания. Тем не наименее некотороеколичество раз на протяжение Средневековья аппетит воспринимал понастоящему общий нрав. Хронисты средних веков с страхом писали о годах, когда голод был так силен, что дворяне страдали от него вровень с бедняками. Последняя эпидемия голода такового масштаба началась в 1315 году и длилась наиболее 2-ух лет. Надо увидеть, что пронизанное христианским духом средневековое сообщество умело биться с голодом не лишь с поддержкой бесплатных раздач продовольствия. Когда фермеры из голодающих деревень устремлялись в сравнительно наиболее благоприятные городка, там, во уклонение спекуляции продуктами и из-за предотвращения голода посреди мещан, иногда прибегали к ожесточенным мерам. А один из сборников итальянской прозы эры Высокого Средневековья рассказывает о том, как генуэзские обитатели, испуганные наплывом голодных бродяг в град, наняли некотороеколичество кораблей, куда посадили всех голодных. За счет городка их перевезли в Сардинию, где, как строчит создатель новеллы, " было с что существовать ". Таким образом, по замечанию создателя, в Генуе прекратилась дороговизна на продукты. Болезни Вряд ли в летописи человечной цивилизации отыщется иной период, настолько же долгий, как средние века, в котором заболевания были не собственным занятием всякого, а понастоящему публичным явлением. Голод и заболевания выкашивали обитателей средневековой Европы посильнее, чем кровопролитные борьбы и нашествия вандалов. Самые ужасные картины эпидемий изображают хроники Позднего Средневековья – но, можетбыть, лишь поэтому, что в это время составлялось более хроник, чем в Темные века и на рубеже тысячелетий. " Питательную среду " для разного рода болезней формировали сами условия жизни в Средневековье. Медицина фактически отсутствовала, ежели не полагать отчаянных усилий монастырских травников да деятельности знахарей, непрерывно рисковавших накаркать на себя обвинение в колдовстве и связях с сатаной. Практические и абстрактные знания древнего решетка в медицине были в Европе повсеместно позабыты. Знакомство с ними состоялось поближе к концу Средневековья, да и то опосредованно – чрез труды большого арабского доктора Ибн-Сины( Авиценны), переводчика трудов Гиппократа и создателя ценнейших трудов по медицине. Голод и изнурительный труд ослабляли иммунитет. К этому добавлялась ужасающая антисанитария – и в селе, и в замке феодала, и в городке. Ни о какой-никакой канализации в средние века даже не знали. Средневековые путники не раз писали, что о приближении к крупному городку разрешено было выяснить за день до такого, как он показывался на горизонте, – по ужасной вони, исходящей вследствии городских стенок. Одной из самых ужасных угроз для здоровья людей в городках и в селах были грызуны. Серые крысы, распространившиеся в Европе приблизительно в xii веке, оказались разносчиками чумы, заболевания, выкашивавшей в средние века цельные области. ^ По поводу и без предлога Серая крыса крепко обосновалась в Европе. Но некие зоологи считают, что поселилась она в данных краях сравнимо нетакдавно – не ранее xii века. По одной из теорий, отечество серых крыс – болотистые местности Китая. В xii веке на Восточную Европу рухнули татаро-монгольские орды под главенством Чингисхана. Крысы, сообразно данной теории, пробрались в Европу совместно с обозом монголов, успевших к тому времени посетить в Китае. Рис. 197 [Илл. – Чума в Европе в 1346-1353 гг.( История Европы, стр. 168 рис. 1) ] В конце Хi века Западную Европу поразила неизвестная раньше заболевание – ажиотаж, " врождённый пламя ". Причиной эпидемии стало распределение на Западе сорняка спорыньи, злака, который употребляли в еду за отсутствием лучшего. Эпидемии горячки, происходившие часто, были так сильны, что горячку именовали " огненной чумой " и " священным огнем ". Эпидемию такового масштаба, вероятно, не могли разъяснить ничем другим как священным бешенством. В обстановке неизменной религиозной экзальтации было бы потрясающе, ежели ажиотаж не нашла бы собственных проповедников. Обитатели 1-го из французских монастырей скоро после первой всеевропейской эпидемии горячки сообщили, что им получилось исцелиться с поддержкой чудодейственных мощей Святого Антония. Эта секта, получившая заглавие антонитов, разнесла родное воздействие на почтивсе области Западной Европы. А за горячкой вплоть до конца Возрождения зафиксировалось заглавие " антонова огня ". Святой Антоний( ок. 250 – 356) – деятель раннего христианства, мних, отшельник, оснвоатель египетского монашества Чуть позднее в Европу пришла Черная погибель – чума. Ни один из регионов континентальной Европы не избежал данной ужасной неизлечимой заболевания. Быстрее только чума распространялась в городках, где люди жили в скученности и грязи. Не наименее ужасным болезнью была оспа, убивавшая тыщи и уродовавшая сотки тех, кому получилось жить. Многие области Италии и Франции после эпидемий чумы и оспы элементарно вымирали. В городках и деревнях практически не оставалось народонаселения. Рис. 198 народонаселения. – Чума в Турне в 1349 г. Книжная реприза.( История Европы, стр. 169 рис. 3) ] Не было, наверняка, заболевания, от которой бы не страдали обитатели средневековой Европы. Физическая бессилие и нехорошее кормление были главными факторами туберкулеза, эпидемии которого бывали еще почаще чумы или оспы, желая и были некотороеколичество наименее губительными. Видимо, чрезвычайно распространены были болезни костей, не поддававшиеся никакому исцелению: средневековая хирургия изредка заходила далее ампутации и прижигания ран каленым железом во уклонение заражения крови. Заболевания зубов на общем фоне в средние века и совсем кажутся мелочью, недостойной упоминания. Рукописные книжки Раннего и Высокого Средневековья содержат оченьмного миниатюр, посвященных многочисленным болезням. Всевозможные кожные заболевания не сводили человека в могилу так же скоро, как туберкулез или чума, а поэтому вызывали не настолько мощный кошмар. Проказа была для средневекового человека наиболее чем обычным зрелищем. Прокаженных в Европе в средние века было так немало, что по отношению к ним сообщество выработало цельный комплекс мер, призванных отстоять здоровых. Проказа( лепра) – хроническое инфекционное болезнь, поражающее внутренние органы, кожу, нервную систему. Передается чрез поврежденную поверхность кожи. Проказа – только человечное болезнь. О проказе в средние века знали лишь одно – каковы ее последствия. Заживо гниющий человек, с точки зрения Средневековья, мог заполучить свою заболевание только как расправу Господню. В то же время, здоровые считали, что наилучший метод избежать заражения – на любой вариант обращаться подальше от прокаженного. Шире только проделка распространилась по Европе в xii – xiii веках. Чтобы когда-то приостановить заболевание, фактически во всех странах прокаженным выделяли для поселения отдельные местности, поселки, окруженные забором. Поселок прокаженных( лепрозорий) обязан был, сообразно правилам, находиться от городских стенок или деревенской околицы на расстоянии " не поближе полета камня, брошенного человечной рукою ". Это определение, настолько же образное, сколь и четкое, отлично изображает известие к прокаженному. Лепрозории, вообщем, не числились тюрьмами. Прокаженные могли даже находиться посреди здоровых людей. Однако, выходя за ворота лепрозория, они обязаны были перемещать с собой древесные трещотки. Этот шум предостерегал о приближении болезненного и давал вероятность расчистить перед ним путь. Лепрозорий – целебное основание для нездоровых проказой. В Средние века – огороженный городок со всем нужным для жизни, выстроенный за чертой городка. Начиная с xiv века, проделка равномерно вульгарна на убыль; во каждом случае, ее масштабы стали еще меньше. И вот тогда сообщество правило радикально отторгать прокаженных. При лепрозориях основывались церкви, кладбища. Здоровые делали все, чтоб прокаженным было незачем оставлять свои поселения. До xv века прокаженные во всех европейских странах числились полноценными гражданами с юридической точки зрения. За ними сохранялись все права вольного человека. А в xvi веке, уже в эру Возрождения, по отношению к прокаженным всюду проводили особенный духовный ритуал " отделения " от сообщества. Прокаженный, над которым муниципальный епископ провел ритуал " отделения ", числился погибшим для решетка, вполне выброшенным из него. В неких местах во Франции прокаженный во время этого ритуала обязан был спрыгнуть в умышленно вырытую могилу, что обязано было " вещественно " символизировать его погибель. После этого о прокаженном забывали, вверяя его доле. Надо увидеть, что таковой участи просто могли избежать прокаженные из высших слоев сообщества. Среди особ царской крови и высших феодалов было много прокаженных, какие, неглядя на заболевание, продолжали брать престол, и уж естественно, не прогуливались по улицам с трещоткой. Проказа была самым томным, но далековато не единым болезнью такового рода. Многочисленные кожные заболевания в средние века имели собственных " попечителей " как посреди святых, так и посреди библейских персонажей. Некоторые болезни носили имя такого святого, который, по легендам, мог лечить их( так, по аналогии с " антоновым огнем " экзема, порождение грязных городских кварталов, называлась " огнем Святого Лаврентия "). Среди статуй, украшающих стенки храмов в средневековых городках, нередко повторяются две: Иов, пораженный кожной заболеванием и вычищающий глиняным черепком гной из страшных язв, и бедный Лазарь, персонаж евангельской притчи, покрытый струпьями. В различие от прокаженных, жертвы остальных кожных заболеваний не числились так опасными для сообщества, чтоб выключать их. Рис. 199 выключать. – Нищенство. Средневековая книжная реприза.( История Европы, стр. 171 рис. 5) ] Если соединять различные заболевания по их наружным эффектам( а Средневековье принимало все явления основным образом чрез зрительные образы), то к кожным заболеваниям примыкали наружные уродства, диковинно нередкие в Средние века. Всевозможные уродства были почаще врожденными, чем обретенными. Увечья, приобретенные на поле боя, ужасали меньше. Причина уродств – искривления костей, хромоты, слепоты, пустых глазниц от рождения – все та же, что и большинства недугов средневекового сообщества: нехорошее кормление. Картины именитых средневековых живописцев Иеронима Босха и Питера Брейгеля, полотна, заполненные невообразимыми уродами, – быстрее только, не преувеличение, не плод нездоровой выдумки художников, а довольно реалистичное отображение тогдашней реальности. Калеки, слепцы, горбуны, хромые, различные уроды бродили по дорогам средневековой Европы, выпрашивая приношение. Те из них, кого заболевание не совершенно лишила сил, часто собирались в разбойничьи стаи и скрывались в лесах, атакуя на путников или грабя цельные деревни. Иероним( Хиеронимус) Босх( ок. 1450-60 – 1516) – нидерландский живописец, создатель картин на верующие и аллегорические сюжеты. Питер Брейгель( Старший, или Мужицкий, ок. 1525-30 – 1569) – нидерландский живописец. Возможно, уродов и калек на улицах средневековых городов было бы более, ежели бы не высочайшая смертность. Детская смертность в xi – xv веках была невероятной. С совершенной полнойуверенностью разрешено заявить, что в Темные века она была еще больше, но от раннего периода Средних веков осталось не так немало документов, как от Высокого и Позднего Средневековья. Тысячи младенцев погибали, не прожив и нескольких дней, подавляющее большаячасть деток не доживало до 10 лет. Очевидно, в этом следует находить одну из обстоятельств такого, что средневековые законы ни однимсловом не упоминают о детях: этот " причина " был очень непостоянным во всех слоях сообщества. Дети, рожденные в авторитетных семействах, были так же не застрахованы от ранней погибели, как и потомки крестьянских семей. Даже в царских домах погибель молодых деток от обычный физиологической беспомощности была ежедневным явлением. Современные эксперты подсчитали среднюю длительность жизни человека в средневековой Европе. Даже ежели не воспринимать во интерес возможность погибели на поле боя в одной из частых войн, в Европе было не очень немало людей ветше 35-40 лет. Тринадцатилетний паренек в Средние века числился юношей, способным перемещать орудие. В селе детки начинали действовать с родителями на поле уже с пяти-шести лет. Мальчик из рыцарской семьи или авторитетного рода в четырнадцать лет служил оруженосцем, а в шестнадцать, ежели не ранее, сам получал рыцарское сословие. ^ Учителю и воспитаннику Проблема возраста проливает совсем особенный свет на одну из самых романтических историй Средневековья – влюбленность Данте к Беатриче, воспетую большим итальянским поэтом сначала в " Новой жизни " и вознесенную потом до небесных высот в " Божественной Комедии ". Данте встретил Беатриче, когда обоим было по 9 лет – возраст даже не подростковый в понимании современного человека, но довольно суровый для средних веков. И навряд ли влюбленность к Беатриче носила у девятилетнего Алигьери нрав восторженной детской влюбленности. Другой образчик такого же рода – деяния Ромео и Джульетты, воспетая некотороеколичество веков спустя Шекспиром. Творчество Шекспира не отнести к Средним векам, но собственных героев он поместил как раз в эту эру. И Ромео, и Джульетта – только только детки по современным мнениям, но в средние века препятствием для их любви была только неприязнь 2-ух семейств, но никоимобразом не возраст. Среди недугов, терзавших обитателей средневековой Европы, домом стоят заболевания, щадившие тело, но поражавшие душу. Тяжелые условия существования, жизнь на границы выживания – все это накладывалось на церковный дух, пронизывавший все сообщество на протяжение нескольких веков. На настолько плодородной грунте пышным цветом цвели различные нервные и искренние заболевания. Эпилептики, лунатики, бешено помешанные были в очах обывателя жертвами одержимости, о которой писали еще евангелисты. Лечить таковых одержимых следовало чрез ритуал изгнания демона – экзорсизм. Люди с нарушениями психики жили бок о бок с обычными, не подвергаясебя в общем-то, особенным репрессиям. Одержимость демоном в очах человека, вежливого на Евангелии, была быстрее бедой, чем Божьей расправой, а следственно, помешанный заслуживал снисхождения, желая и брезгливого. Экзорсизм( экзорцизм) – духовный ритуал изгнания демона, вселившегося в тело человека, при поддержке чтения молитв и окропления тела святой водой. Если осуждать по дошедшим до наших дней средневековым документам, книжкам, миниатюрам, то безумие на религиозной грунте часто воспринимало вдохновляющий размах. То и дело появлялись маленькие секты, призывавшие людей к изгнанию демонов из себя самих. Средства применялись постоянно одни и те же: полудикарские шествия-пляски и самобичевания, во время которых церковный экстаз достигал пределов безумия. Достаточно припомнить, как в середине xiii века Западную Европу наводнили толпы флагеллантов, расхаживавших оголенными по городским улицам и наносивших себе ужасные удары томным бичом. Публичное покаяние было для средневековых людей одним из простых методик показать родное сожаление в грехах, на какие толкает человека его бренная плоть. Флагелланты – особенная секта в Средние века. Члены секты прогуливались по улицам оголенными, и в символ сожаления в грехах безжалостно хлестали себя томными бичами. Сумасшедший – полностью ежедневная мелочь публичной жизни в всяком городке средневековой Европы. В неких местах помешанный был объектом практически религиозного поклонения. Многие считали, что сумасшествие дается от Бога и что несчастный сошел с ума, спросив священные правды, недоступные человеческому интеллекту. Фактически, помешанные( " юродивые ", как именовали их на Руси) делали в христианском сообществе роль древних оракулов. Терпимо относились к сумасшедшим и в высшем сообществе. Во почтивсех авторитетных домах, не исключая и царский двор, сумасшедших держали в качестве клоунов. Полубессмысленное поведение помешанного полностью удовлетворяло неприхотливому ощущению юмора средневековой знати. " Мудрый шут ", одна из важных фигур в драматургии эры Возрождения, на самом деле сталкивался при дворах средневековых правителей реже, чем в пьесах. Скорее, это порождение самого Возрождения, когда известие к реальным помешанным и иным душевнобольным стало еще строже, чем в средние века. До конца Средневековья " дураки " могли ощущать себя в сообществе в условной сохранности благодаря собственному статусу " отмеченных Господом ". Но в культурный век классицизма, в xvii веке, сообщество уже не обнаруживало к ним ни малейшего снисхождения. Душевнобольных просто изолировали от здоровых людей, помещая их в больницы, более напоминавшие тюрьмы. Одна из знаменитейших больниц для душевнобольных – Вифлеемский больница в Лондоне, наиболее узнаваемый как Бедлам. ^ Учителю и воспитаннику Слово " бедлам " в наши дни почаще употребляется в смысле " непорядок ". " Сумасшедший дом " и " бедлам " сейчас имеютвсешансы ходить как синонимы лишь фигурально. Однако " Бедлам " – элементарно чуть-чуть искаженное английское произношение слова " Вифлеем ". То, что в российском языке – словечко с мрачной этимологией, в британском – полностью конкретная историческая реалия. Широко известный в исторической и художественной литературе термин " радостное Средневековье " частично связан конкретно с огромным численностью душевнобольных в эту эру. Впрочем, как мы уже неодинраз разговаривали, вести рубеж меж безумцем и психически здоровым человеком в средние века достаточно трудно. " Веселым Средневековьем " было бы вернее именовать Позднее Средневековье и эру Возрождения, когда на городских улицах шумели карнавалы, проходили шествия, когда театральное художество, " искусство " наиболее не преследовалось церковью так, как доэтого. Но и эти шествия носили вбольшейстепени церковный нрав. Веселье было быстрее повинностью, чем методом сбросить усилие. Вообще разговаривая, неизменные заболевания, маленький степень санитарии, грязь на улицах оставались соответствующей чертой европейской цивилизации, муниципальный культуры, на протяжении только Нового времени. Еще в начале xx века невозможно было произносить о том, что грязь и хроническое недоедание закончили быть источниками болезней народонаселения. Просто в средние века эти трудности проявлялись с наибольшей полнотой. .
Освещение старых Средневековых замков Освещение старых Средневековых замков Человеку свет нужен был постоянно для настоящего существования. В Средние века рабочее время начиналось с восхода и заканчивалось с заходом солнца. Вечером и ночкой необходимо было когда-то освещать свои жилья. С поддержкой свеч люди получили нужное численность света в помещениях. В Средневековье свечки употребляли нищие люди, чтоб освещать свои обыкновенные дома, а так же знатные персоны. Средневековые замки ночкой превращались в настоящее волшебство – черные коридоры и свободные залы погружались в ласковое теплое свечение. Даже наиболее неясные и мало ужасные готические замки становились комфортными. Какие свечки были известны в Средневековье? Свечи были обыкновенными, без разных добавок и красителей - из воска. С истоком захода солнца в замках загорались 10-ки свеч. Они формировали неповторимую атмосферу. Для слуг( а конкретно они разжигали и расставляли свечки) это было типичным обрядом. Свечи горели всю ночь напролет, но их нужно было поменять. Этим, снова же, занимались слуги. Они дежурили по очереди, изменяя огарки на новейшие свечки, наблюдали за распорядком в замках. Тогда числилось, что по численности свеч и ступени освещения ночного замка разрешено найти и достояние такого или другого рода. Соответственно, чем более свеч горит, чем яснее свет в окнах, тем зажиточней семья. Вот такие порядки были в те эпохи. Свечи в подсвечниках были расставлены по всему периметру. Как жили средневековые фермеры? В домах скудных фермеров свечки разжигали, когда уже становилось совершенно мрачно. Свечи чрезвычайно ценились и стоили не чрезвычайно недорого. Если в доме находилась жена, то свечки жгли всю ночь. Это числилось неплохой приметой. Свеча конфискует все нехорошее, дает свою благодать, женщина станет благополучна в браке. Сейчас же, когда нехорошо на душе, также разрешено зажечь свечу и поглядеть на огонь. Очень успокаивает и настраивает на верный, позитивный лад. Даже вданныймомент во эпохи технического прогресса разрешено улаживать уют с помочью таковых обычных источников освещения. В наше время мы можем насладиться красотой самых необычайных источников освещения – уникальных бра, декоративных гирлянд и остальных изделий. Смотрите втомжедухе: 10 глупостей о средневековой жизни из книжек в жанре " фэнтези " Некоторые художественные образы так крепко вошли в наше понятие о Средневековье, что видится, что конкретно фэнтезийные романы открывают перед нами настоящие стороны жизни в Средние века. Но нередко они еще более вводят нас в заблуждение. Яндекс. Директ Пивоварение дома стало ещё легче! Купи пивоварню bavaria. Цена только 39 990 руб. Кол-во ограничено! Bavaria-beer. RuАдрес и телефон 69581971 Средневековье охватывает большой просвет времени — от 5-го века до н. э. до 15-го века н. э., и подключает в себя огромное численность европейских государств. Но вы просто заметите, что почтивсе разоблачения тут трогают конкретно Англии 14-го века, а всё благодаря работе Яна Мортимера the time traveler’s guide to medieval england( " Путешествие во времени по средневековой Англии "). 10 глупостей о средневековой жизни из книжек в жанре " фэнтези " Ян Мортимер Должны ли романы-фэнтези быть исторически точными? Конечно, нет. Часть процесса сотворения миров — это открытие новейших идей, или сочетание частей разных культур и периодов времени, или даже внедрение исторических легенд и заблуждений. Но ежели Вы читаете немало книжек или глядите немало кинофильмов с псевдосредневековыми установками, у вас может сформироваться ложное воспоминание, что вы вправду понимаете, на что была схожа жизнь в Средневековье. Фактрум разглядывает главные заблуждения и разоблачает их. 1. Крестьяне были единственным классом людей, какие были наиболее или наименее одинаковы меж собой Легко поразмыслить, что люди в эру Средневековья были элементарно разделены на чрезвычайно большие классы: члены царской семьи, дворяне, рыцари, духовенство и фермеры в самом низу. Но лишь то, что перед вашим именованием не было слова " повелитель ", " лорд ", " сэр ", " отец " или " брат "( или их дамских аналогов) не означало, что вы не были беспокоены своим соц расположением. Существует широкий класс людей, которых сейчас мы могли бы элементарно именовать " фермеры ", но на самом деле и внутри этого классе была непростая иерархия. Мортимер отмечает, что, кпримеру, в Англии в 14-м веке вилланы, феодальные фермеры, прикреплялись к земле конкретного лорда. Вилланы не числились вольными людьми и могли быть проданы совместно с землей лорда. А вольные люди были из различных соц и экономических классов. Землевладелец, кпримеру, мог начинать довольно удачным для такого, чтоб снимать поместье лорда и, по существу, самому ходить в роли лорда. В селе некотороеколичество семей могли удерживать в собственных руках администрация, сменяя собой большаячасть местных чиновников. Мы расположены именовать всех данных людей " крестьянами ", но они шибко отличались меж собой по тому месту, которое занимали в иерархической структуре в пределах собственного класса. 2. Постоялые дворы были трактирами с крупными общими залами внизу и комнатами на этажах Есть некотороеколичество обычных картинок, какие крепко укоренились в псевдосредневековом фэнтези, и одна из них — таверны. Вы и ваш спутник наслаждаетесь несколькими кружками эля в основном зале, слушаете все местные сплетни, а потом поднимаетесь в арендованную комнату, где спите( один или с любовницей) на твердом матрасе. Пиво и сидр нередко готовили и дома; муж мог востребовать, чтоб его супруга научилась пивоварению Это изваяние не вполне выдумка, но истина мало труднее, не разговаривая уже о том, что увлекательнее. Если бы вы совместили городскую гостиницу средневековой Англии с пивной, то, возможно, получили бы кое-что напоминающее тот фэнтезийный постоялый двор. Были гостиницы, где разрешено было снимать постель( или, быстрее, пространство в кровати), и у них вправду были залы, для такого чтоб покушать и испить. Но они не были трактирами; обладателям гостиницы традиционно позволяли давать еду и напитки лишь собственным постояльцам. Мортимер отмечает, что вы, возможно, отыскали бы маленький номер с несколькими кроватями, на которых могли поместиться до 3-х человек. Только в самых популярных гостиницах разрешено было отыскать комнаты с одной или 2-мя кроватями. В городках были и особые учреждения для выпивки: таверны для причина и пивные для эля. Пивные были наиболее шумными заведениями. Но пивко и сидр нередко готовили и дома; муж мог востребовать, чтоб его супруга научилась пивоварению. В книжке " Жизнь в средневековой селе " отмечается, что британская деревенская таверна нередко была и чьим-то зданием. Как лишь ваш сосед раскрывал новейшую партию эля, вы могли пойти в его дом, уплатить некотороеколичество пенсов и сидеть пить со своими односельчанами. Были и остальные варианты для размещения. Путешественники могли полагать на радушие людей одинакового им или низшего общественного класса, воспользовавшись их пищей и кроватями в замен на дорожные байки и чаевые. Или разрешено было тронуться в клинику, которая была не лишь помещением исцеления, но и гостеприимства. 3. Вы никогда не узрели бы женщину-оружейника или торговца Конечно, некие фэнтезийные летописи будут становить дам в одинаковое( или сравнительно одинаковое) состояние с мужчинами, наделяя их теми же самыми профессиями и ремеслами, что и парней. Но во почтивсех выдуманных историях дама, которая делает броню или реализует продукты, показалась бы неуместной, желая это неверно отображает средневековую реальность. В Англии вдова могла возобновлять торговое дело собственного погибшего супруга. И Мортимер произносит, что посреди портных, оружейников и торговцев нередко разрешено было повстречать вдов. Некоторые женщины-купцы были на самом деле достаточно удачны, водили международную торговлю и имели вдохновляющий основнойкапитал. Женщины занимались даже беззаконной деловитостью, в том числе разбоем. Многие банды в средневековой Англии состояли из семей, подключая жен с супругами и сестер с братьями. 10 глупостей о средневековой жизни из книжек в жанре " фэнтези " 4. У людей были страшные стиля поведения за столом, останки и объедки они кидали на пол Извините, даже в Средние века члены светского сообщества, от правителей до вилланов, следовали определенному этикету, и этот этикет включал в себя втомжедухе и критерии поведения за столом. Фактически, в зависимости от такого, когда, где и с кем ели, доводилось блюсти чрезвычайно строгие критерии. Например, ежели лорд передавал кому-то свою чашу за обеденным столом, это было знаком его расположения. Следовало взять чашу, мало глотнуть и возвратить назад. 5. Люди не доверяли никаким формам магии и нередко сжигали ведьм В неких фэнтезийных историях мистика просто воспринимается всеми как дробь будничной жизни. В остальных к волшебству относятся в лучшем случае с недоверием, а в худшем — как к богохульству. Может быть, вы даже слышали библейское распоряжение: " Ворожей не оставляй в живых ". В 11-м веке колдовство рассматривалось как светское грех, но храм делала ведьме некотороеколичество предложений, доэтого чем выслать на костёр Но не постоянно мистика в Средневековье рассматривалась как ложь. В собственном эссе " Ведьмы и легенды средневекового „Времени горения“ " Анита Обермайер произносит, что в движение 10-го века церковная храм не была заинтересована в наказании ведьм за ложь; она более была заинтересована в искоренении еретического суеверия о " ночных летающих существах ". И в 14-м веке в Англии вы могли обратиться к волшебнику или ведьме для решения неких незначимых " волшебных " задач, кпримеру для розыска потерявшейся вещи. В Средневековой Англии к магии без каких-то еретических компонентов относились снисходительно. Но в конце 15-го века по Европе распространилась испанская экзекуция, и на ведьм вправду началась ловля. Сожжение ведьм не были чем-то неслыханным в Средние века, но оно не было обширно распространено. Обермайер разъясняет, что в 11-м веке колдовство рассматривалось как светское грех, но храм делала ведьме некотороеколичество предложений, доэтого чем выслать на костёр. Первое сожжение по обвинению в лжи состоялось в 1022 году в Орлеане, 2-ое — в 1028 году в Монфорте. В 11–12 веках это были единичные случаи, но в 13-м веке сожжение на костре делается наиболее распространенным наказанием для людей, вторично впавших в ложь. Тем не наименее возмездие зависело от такого, где происходило действие. В 14-м веке вас не сожгли бы как колдунью в Англии, но с большущий вероятностью сделали бы это в Ирландии. 6. Мужская одежка была постоянно практичной и многофункциональной Да, средневековые люди различных классов увлекались модой. И времяотвремени мода, вособенности мужская, выходила достаточно абсурдной. Вначале одежка была наиболее многофункциональной, но в движение 14-го века мужская мода в Англии была достаточно экспериментальной. Корсеты и подвязки были свойственны для парней, и мода все наиболее и наиболее поощряла парней демонстрировать форму бедер и ног. Некоторые мужчины-аристократы носили одежду с рукавами таковой длины, что рисковали остановиться о манжеты. Стало популярным перемещать обувь с очень длинными носками — у одной таковой пары обуви, привезенной из Богемии, длина носков сочиняла возле 50 см, и их необходимо было связывать к подвязкам мужчины. Была даже причуда перемещать мантию так, чтоб башка проходила чрез отверстие рукава, а рукава в этом случае представляли собой большой воротник. Важно втомжедухе отметить, что престижные течения просачивались от царской семьи к аристократии, а от нее книзу в обычный люд. Через определенное время после появления престижного веяния посреди дворянства наименее драгоценная версия возникала посреди низших слоев народонаселения. Фактически регулирующие затраты законы были приняты в Лондоне для такого, чтоб не позволять людям одеваться лучше и подороже, чем подразумевает их состояние. Например, проститутке в 1330-х в Лондоне не разрешалось обшивать капюшон чем-нибудь несчитая овчины или меха зайчика, подругому одежду могли отнять. 7. Слуги постоянно были людьми невысокого происхождения На самом деле, будь вы высокопоставленной личностью, у вас, вероятнее только, были бы высокопоставленные слуги. Лорд мог отправить собственного сына работать в поместье иного лорда, кпримеру к брату супруги. Сын не получал бы нималейшего заработка, но всееще числился бы сыном лорда. Эконом лорда мог и сам быть лордом. Статус в сообществе основывался не элементарно на том, были ли вы слугой, но и на вашем семейном расположении, а втомжедухе на том, кому вы служили и что вступало в ваши повинности. Труднее только осмыслить, что в период позднего Средневековья в британских семьях в подавляющем большинстве слугами были мужчины. Мортимер описывает хозяйство глава Девона, в котором было 135 слуг, но лишь три из них были дамами. За исключением прачки( которая не жила в семье), штатными слугами были мужчины, даже в домах, возглавляемых дамами. 10 глупостей о средневековой жизни из книжек в жанре " фэнтези " 8. Медицина была основана на чистом суеверии В романах-фэнтези выздоровление нередко проистекает по волшебству. У вас обязан быть собственный священнослужитель, который приобретает дар исцеления от богов, а в неприятном случае вблизи обязан быть некто, кто может перевязать рану или изготовить примочку. Обертывание нездоровых оспой в ярко-красную ткань, исцеление подагры безвременником, внедрение масла ромашки для исцеления боли в ухе — все это на самом деле действенные методы исцеления Да, средневековая медицина была основана по большей доли на том, что мы сейчас именуем магической чепухой. При постановке диагноза употребляли астрологию и гуморальную концепцию. Кровопускание было самым общепризнанным способом исцеления, а почтивсе лечебные средства были не лишь напрасны, но и чрезвычайно опасны. И желая в то время уже были мед колледжи, недостаточно кто из докторов мог в них обучаться. И все же некие нюансы средневековой медицины были логичны даже по современным эталонам. Обертывание нездоровых оспой в ярко-красную ткань, исцеление подагры безвременником, внедрение масла ромашки для исцеления боли в ухе — все это на самом деле действенные методы исцеления. И желая словечко " брадобрей "( парикмахер-хирург) приводит почтивсех из нас в кошмар, некие из них были на самом деле достаточно талантливы. Джон из Ардена употреблял в собственной практике анестезирующие средства, а почтивсе доктора были спецами в снятии катаракты, лечении нарывов и в правлении костей. 9. Самая мощная группа войск состояла из покрытых бронёй рыцарей на конях Джеймс Г. Паттерсон в эссе " Миф о конных рыцарях " разъясняет, что, желая образ сидячего верхом рыцаря и был известен в Средние века, он не подходил реальностям борьбы. Панцирная конница, разъясняет он, может быть неописуемо полезной, даже разрушительной против новобранцев, но еще наименее эффективной против обученной вражеской пехоты. А вот наземные войска, подключая рыцарей, идущих пешком, какие нередко выполняли роли командиров, были неоценимы в битве. Даже во эпохи крестовых походов, когда образ конного рыцаря казался эмблемой военный славы, главным методом ведения борьбы была осада. В 14-м веке у британцев более действующим способом ведения борьбы делается стрельба из кривизна. Так, Эдвард iii в. 1331-м и частично в 1363 годах запретил футбол, поэтому что люди проводили очень немало времени за забавой и мало — за тренировкой по перестрелке из кривизна. Особенно удачно английские лучники действовали против французской кавалерии. 10. Только мужское сексуальное наслаждение было принципиально По всеобщему убеждению, распространенному во время Средневековья, дамы были наиболее похотливыми, чем мужчины. Точнее, гораздо похотливее. Насилие в средневековой Англии 14-го века было правонарушением, но не меж женами. Жена по закону не имела права отказать собственному супругу, но и муж не мог отказать собственной супруге. Существовало мировоззрение, что дамы постоянно желали секса, и неимение постоянных отношений нехорошо сказывалось на их самочувствие. Женский оргазм был втомжедухе главен; иное сплошное убеждение состояло в том, что дама не может забеременеть без оргазма. К огорчению, это привело к тому, что насильника нереально было притянуть к ответственности, ежели жертва забеременела.
вниз.

Заметки о Средневековая Жизнь